— Твоя мать мне — своя. В 90-х дома было шаром покати, а к тебе придешь: мать сосиски варит! С тобой за стол сядешь, наешься на весь день! Жрачки полно! Так твоему семейству завидовал, что всегда что-то дома готовится! Сосиски твоей матери буду помнить всегда.
Этого ребенка я не любила, ведь он мог плохо повлиять на моего домашнего мальчика.)) Но приятельствовать не запрещала, дома принимала. Он был похож одновременно на совенка и на волчонка. Не внешне, просто производил такое впечатление. Глаза светлые, кажется, что не мигают. И очень жесткий, почти на грани грубости. Если он вместе с нами шёл куда-то, то держался подчеркнуто независимо. Как-то раз муж даже вынужден был сделать ему строгое внушение за ругань матом. Внушение было выслушано с самым независимым видом, но мата мы больше не слышали. Это было в первом — втором классе.
Про сосиски я не помню, зато помню, как лет в 12 несколько раз здорово отчитывала его за выпивку. Застукала с запахом своего сыночка и выпытала весь список преступников, которые в вело-походы брали с собой вино, купленное вскладчину. Так как имена и явки были сданы с условием не сообщать другим родителям, я задолбалась единолично воспитывать всю кучу. Тем предкам, которых знала как адекватных, потихоньку рассказала, скинула ответственность.
Ситуацию с совенком-волчонком отслеживала, но результаты не утешали, алкоголь в его жизни стал регулярным. Попыталась легонько намекнуть маме, та решительно отвергла обвинения. Ну да, если ты не видишь, что каждый день твой сын созванивается с соседом, а потом идет в свою комнату, встает на подоконник, до пояса высовывается из форточки 9-го этажа и курит, беседуя через три окна с одноклассником, то где тебе учуять запах перегара. Эх.
Потом мы переехали и потерялись на 18 лет; я всегда знала, что тот подросток в группе риска: уж очень он жесткий и самолюбивый.
Но 12 лет за участие в ОПГ, рэкет, утюг и убийство семьи должника..

Он помахал мне по скайпу — точно так же, как я, вскинув обе руки вверх.