Входит десятилетний сын, сразу по отъезду отца в другой город взявший на себя роль старшего мужчины в семье. А кому ещё проверять, закрыта ли дверь на ночь, выключен ли газ и вода, когда ложимся спать? И делать замечания и руководить мамой? Старший-то у нас всегда считался раздолбаем, поэтому для среднего — самого хозяйственного — выбора нет.
Вот и сейчас, завершая вечерний обход, он хочет всё до конца выяснить:
— Мама, ты устала?
— Да нет, я просто лежу — читаю.
— Хочешь, я принесу тебе чаю?
— Принеси, пожалуйста.
Через несколько минут слышу шаги, поворачиваю голову (дверь от меня сзади — справа). Картина до сих пор стоит у меня в глазах: заботливый мужичок налил маме горячущего чая до краёв кружки, старательно тащит её перед собой, изо всех сил стараясь не расплескать. Ему остаётся пройти до меня какой-то метр; я уже сажусь поудобнее, чтоб принять эту
Как в замедленной съёмке вижу, что ребёнок неожиданно спотыкается, кипяток выплёскивается — мгновенно с облегчением точно понимаю — в моём направлении.. Прежде, чем он долетает, инстинкт самосохранения рывком бросает верхнюю половину меня в сторону. Не знаю, расчёт это или подарок судьбы, но в стену я долбанулась не лицом, а уже на излёте:только лбом и немного виском. Спасибо двуспальной кровати.
"Ууф, эти шишки можно спрятать под волосами," — первое, что подумала я, когда россыпь звёздочек перед глазами померкла. По сравнению с перспективой разбить лицо, сломать нос или получить ожог это были сущие пустяки.
Средний неизменно оправдывал своё семейное прозвище Стобед лет до четырнадцати.