Прихожу будто в гости. Не знаю к кому, но к каким-то очень мне близким друзьям. Иду в темноте по какому-то дальнему району, каким-то аркам, подъездам, прохожу через несколько дверей, и наконец открываю дверь в квартиру.
Прихожая тёмная, куча одежды висит на стене и лежит на тумбе. Я раздеваюсь, прохожу. Из одной комнаты выходит школьная подруга, мы спокойно встречаемся (как будто не было 20 лет необщения и 24 лет с размолвки) и просит не входить в одну из комнат "пока, потом всё увидишь".
Пытаюсь войти в другую комнату — оттуда меня гонит какая-то сильно пожилая молодящаяся шикарная дама. Обстановка в её комнате подчёркнуто роскошная: старинная дорогая мебель, блестящие портьеры, многочисленные горящие светильники, балдахины
Меня зовут в третью комнату. Вхожу, за праздничный стол садятся человек 8, я присоединяюсь. Открывается дверь, входит в кофте с капюшоном человек. Лица не вижу, но по репликам гостей понимаю, что это мой первый муж, с которым я развелась тому как 30 лет, а видела в последний раз случайно на улице 27 лет назад. Под одобрительный гул он садится рядом со мной, кладёт руку на плечо. Я руку возмущенно сбрасываю.
Народ начинает мне говорить, типа, да ладно, что ты, успокойся, давно надо было собраться вместе. Бывший муж невозмутимо и мирно снова и снова лезет обниматься. Я вскакиваю, произношу проникновенный гневный спич, театрально (ручку в пол!) кланяюсь в пояс хозяйке — школьной подруге и сестре бывшего мужа:
— Ну, спасибо тебе!
Собираюсь выйти из комнаты.
Недалеко от выхода наталкиваюсь на ту даму, что не пускала к себе. Она без парика, волосы гладко зачёсаны назад, верхние веки густо намазаны зелёными тенями, красная помада, сильно насурмлённые брови. Она преграждает мне путь, но обращается не ко мне, а к кому-то другому:
— Сколько ей лет?
— 51, мы с Таней из одного класса, Вы не знаете, разве?! — возмущенно отвечаю я.
Но она по-прежнему не разговариват со мной, а цедит презрительно:
— Ей на вид не меньше семидесяти пяти.
Я оглядываю себя и вижу, что одета в какие-то лохмотья: страшный грязный халат или платье, поверх накинута дырявая шерстяная кофта, да ещё и наизнанку. Из неё торчат нитки. Вместо волос — длинные седые космы, они мешают мне видеть, потому что голова не опущена даже, а согнута вниз, как у горбуньи.
Мне стыдно распрямиться, потому что в комнате яркий свет, и все находящиеся в комнате нарядные люди смотрят на меня со злорадством.
Старуха говорит напоследок:
— Милочка, нужна будет помощь, приходи.
Сон был настолько реален, что, проснувшись с тяжёлым чувством унижения, я некоторое время лежала, не понимая, где нахожусь. А, поняв, разозлилась и сказала с чувством: "Ооо! Надо ж такой хуйне присниться!"