В 1914-м был неурожай, хлеба собрали мало, к тому же, "сделалась война", и семья с семью детьми решила, что в няньки в город нужно отправить, вместе с десятилетней Нюрой, и восьмилетнюю Сашу. Сшили ей пальто, чему она была очень рада. Рассказывая про этот эпизод внукам, Александра Георгиевна вспоминала, что Дядя Сенёга, брат умершего отца, провожая её, обнял и заплакал:
— Кабе не нужда, рази отдали бы мы тебя..
**Сенёга был больной, своей семьи не завел, жил с осиротевшей семьей брата. На войну дядьку не взяли. То ли грыжа у него была, то ли язва, но часто он сидел, скрючившись на полу, перемогая боль, потом вставал и снова принимался за работу.**
Сами дети, отданные в работу, не горевали, собрались со всей деревни ватагой и пошли в город. Гугл мне сейчас сказал, что по трассе это 82 км, а по прямой — около 70. Как устанут — зайдут в лес на полянку, поедят, отдохнут. "Да и лешего нам сделается, посидим, посидим, давай дуреть, через голову метаться, и дальше идём. Ребёнки... Шли 3 дня, ночевали в деревнях, нас обгоняли крестьянские подводы. Спросим:
— Дяденька, далёко ли до Вятки?
— Добежитё без оглядки!
На телегу не сажали, как же: лошедь жалко!"
Пришли в город, Сашу взяли в нянчиться с мальчиком 5 лет. За еду и одежду. "Сначала я не понимала, что мне говорят, названия некоторых предметов и помещений не знала, а признаться было стыдно. Хозяйка велит что-то сделать, я как будто не слышу. Она сама сделает, а я смотрю и запоминаю. Несколько недель прошло, хозяйка спрашивает:
— Наверно ты, Сашенька, застудилась в дороге, плохо слышала?
Где же я признаюсь!
Позавтракаем мы, я мальчика запрягу будто, и носимся вместе по улицам: Иго-го! Проголодаемся, он просит: "Саша, ибака икотом"! Молока с толокном разведу, покормлю его и спать положу, сама обед готовлю. Эта хозяйка была добрая.
Следующая была жадная и злая. Однажды за столом я взяла второй кусок хлеба, она на хозяина так посмотрела! Я убежала в чулан и плакала там. Ушла от неё.
Попала к бездетным мужу и жене. Просижу день, книжки прочитаю, семечки прощелкаю, глядь на часы: час остался! Как зачну бегать: прибираться, пельмени лепить: 50 штук хозяину, 50 — хозяйке, 50 — себе. Всё успею, хозяева придут, меня хвалят, гулять отпускают.
Четвертая хозяйка была очень хорошая, близнецы у неё были, тут уж революция сделалась, по дворам ходили, узнавали, где прислуга живет, в профсоюз записывали и следили, чтоб хозяева в школу отпускали, деньги платили и выходные давали. Эта семья уезжала в Казань, хозяйка так просила, чтоб я с ней поехала, обещала близнецов устроить в ясли, а мне помочь поступить учиться. Где же я от Нюры отстану! Нюра в выходные водила меня на базар, на сворованную сдачу покупала арбузы и сладости и спрашивала басом: "Хошь ишо?"
Как хозяйка уехала, я больше в прислуги не пошла, пошла официанткой в дом отдыха, и там, дура, вышла замуж. А уехала б в Казань, глядишь, выучилась."