Ребенок просит принести ему что-то из другой комнаты. Аргумент не идти самой — она босиком. У меня аргументов нет, но отрываться от телефона влом, препираюсь до последнего, даже говорю, что боюсь темноты.
— Давно?! — просительные интонации моментально исчезли, в меня вперился твердый взгляд, явно слышится сарказм.
— Чивооо?.. — не сразу осознаю, чтО именно меня смущает.
— Давно, спрашиваю, ты боишься темноты? — чеканит; на мордочке читается затаенная торжествующая ухмылка.
Всё, я поняла, что смотрюсь в зеркало. И Ева поняла, что я поняла. Хором ржОм.
Иду за чем-то там и думаю: неужели у меня бывают такие прокурорские интонации?
==============
Съели вкуснущую булку в пирожковой. На выходе Ева поворачивается к продавцам:
— Спасибо, теперь можете закрываться.
==============
— Бабушка, купи сырок шоколадный.
— Ну тебе, вроде, нельзя, давай лучше что-нибудь другое.
Решительно подходит, берет сырок:
— Сделал дело — гуляй смело!
Поговорке про батьку и пекло научил отец; с первого раза не запомнила, пропуская меня вперед при входе в лифт, изрекла: "Вперёд батьки — не вперёд батьки."