У нас с моими родителями дачи были рядом, так что мама часто уезжала оттуда с нами — на машине. Въезд в город был со стороны нашего микрорайона, поэтому, когда не было тяжелых сумок, мы высаживали её неподалеку от нашего дома, на остановке автобуса. читать дальшеДальше маме нужно было ехать ещё минут 25, а потом идти до дома с четверть часа. Когда везли с дачи какую-то добычу, то заезжали сначала к ним, делая немаленький крюк. Это было не очень удобно,так как занимало дополнительное время, дети были уже уставшие (возвращались мы обычно вечером воскресенья), и лишние 40 минут по городу туда- сюда с кучей мелкоты от 12 до 2 лет совсем не были для меня подарком. Кроме того, машины раньше ставили в гараж, получалось, что муж приходил домой уже ближе к 10 вечера, т е на его помощь в разгребании вещей, овощей и детей мне рассчитывать уже не приходилось.

В тот раз мы, как обычно, заехали со стороны нашего микрорайона, тормознули у остановки автобуса, муж спросил: "Тут нормально, Галина Александровна?" Мама ответила утвердительно, вышла из машины, сказала спасибо, помахала нам рукой и пошла, прихрамывая, прочь. Машина (вернее, муж) резко рванул с места, как конь, почувствовавший запах стойла, и через три минуты мы уже были у своего подъезда.
В ту самую секуунду, как я, обернувшись, увидела, как тяжело мать поднимается на бордюр, мне непонятно резануло по сердцу, подступила острая жалость и стыд; сначала я даже не поняла причину своего беспокойства. Трех минут мне хватило, чтоб разобраться что к чему, прийти в ужас, но я молчала. Отстегивая ремень безопасности, муж, посмотрел на меня и спросил:
— Что такое?
— Нельзя было мать до дома довезти?!
— Так ёлки! Ты б сказала!
— А сам ты дурак?! Гони быстрей, может, успеешь, может, автобус ещё не пришёл! Мы сами поднимемся, не помогай.
— Я успею, не волнуйся.
Лихорадка передалась и ему тоже. Мгновенно выкинули детей из машины, и он понёсся обратно. До сих пор помню, с каким страхом ждала, что вернётся: это значит, он успел, мать тяжело поднялась по ступенькам у автобусе и, ковыляя, поплетется до дома. Почему-то я знала, что в этом случае буду помнить о своём жлобстве всю оставшуюся жизнь.
Он успел, я так ему благодарна, что помню не только о своем жлобстве, но и о стыде.
Это было мамино последнее лето.