Пошли покупать мужу ботинки, купили мне куртку и подвернувшееся в супермаркете мясо. Город, кстати, завалили дешевой свининой, по 119-160 рублей. Сестра, конечно, говорит, что это неспроста, что ликвидируют поголовье в связи с чумой. Но есть знакомый т, который говорит, что с мясом все ОК. Ну мы купили, в общем. Настроение — отличное.
У супермаркета — уличные тренажеры, решала немного размяться, пока муж курит. "Побегала" на лыжах, перешла на беговой, там корячусь. Лыжи заняла девочка лет 6, кричит мне:
— Что ты делаешь?
— Просто бегу.
— А я что делаю?
— А ты на лыжах.
— Да!
Бежим дальше. Тут мой муж говорит:
— Ну хватит, пошли.
— Не хочу, — конечно, отвечаю я.
— Она не хочет! Мы будем ещё кататься!, — капризным голосом одна девочка выражает солидарность другой.
— Дааа? — муж всегда пользуется английскими интонациями — вверх— когда не знает, что ответить. Стоит, бедный, как дурак с сумками в обеих руках.
А две девочки знай бегут себе, одна — из последних сил. Меня на тренажерах всегда укачивает.
Девочкин папа тоже докурил, подходит ближе, мы встречаемся с ним глазами и прячем улыбки. Ну почему мне всегда так стремно разочаровывать людей относительно моего возраста. Но еще более стремно, что ребенок не ожидает увидеть на тренажерах никого, кроме детей. Сбоку моего лица не видно, вот я в своей красной куртке за ровню и сошла.
Помахала коллеге на прощание, бедра на следующий день немного ныли.